|
|
|
|
|
Геопоэзия : Белый в Египте- 30 - *** Пустынный шар в пустой пустыне. Как дьявола раздумье, Висел всегда, висит доныне - Безумие, безумие. - "Стой!" Половина пути: мы стояли на семьдесят первой ступени; над ними валилось, как кажется, до семидесяти полутораметровых глыб; посмотрели мы под ноги: неизмеримость лежала меж землею и нами; и - нет, не вернуться обратно; и - детский кошмар тут напал: - "Кто же я?" - "Что же все?" - "Как же так?" - "Неужели никак?" Никого: ничего! *** Мы застыли в каменном выступе; дружно телами сливаясь, феллахи составили свой полукруг под ногами у нас; трепетали их черные лопасти над пепелеющей бездной - в мглу сумерек, ни конца, ни начала не видалось в этих путях; наглядевшись, могли мы видеть, как там копошились люди; и - жили; мы были за гранью, за жизнью, на продолжении бесконечного, вероятно, загробного странствия; и показалось: лежат миллиарды ступеней меж нами; и - чем бы то ни было; я весь протянулся к феллахам; они - неизбежные спутники: через воплощенья проходят они; на земле они - гонятся, подозревают, выслеживают, чтоб схвативши, тащить за порог: за грань жизни; а здесь, в камалоке, они - утешают; и кажутся даже родными, извечно - знакомыми. Вот одна тень, один темный феллах, приподнявшись, рукой показал на отметку: - "До этой черты восходил Бонапарт: на вершине он не был, не мог приподняться"... Опять: - "Хоп!" - "Хоп!" - "Хоп!" Побежали галопом, бросаемы быстро, с размаху феллахами на рябоватый массив, над массивом; массив же валился; и падал нам под ноги новый массив; остановка: и Асе тут дурно: сажают ее на ступень; и феллах с кувшином, наклоняясь, ей мочит водою виски: - "Ничего, ничего: лэди тотчас оправится; неужели вы думаете, что это серьезно? Обычная пирамидная дурнота". Признаюсь, - в эту минуту, когда я собой прикрывал от нее безысходную серую бездну под ней, чтоб она не свалилась (так хочется сброситься), - сам я испытывал странное чувство: какое-то "я" вышло вовсе из "я". - "Кто же я?" - "Что же все?" - "Как же так?" - "Я - оторван!" - "Вернуться нельзя". И Хеопс гоготнею развалин гудел; и - кричали феллахи: - "Да, да!" - "Это - мы!" *** И я вспоминал: я - маленький; странно предметы кругом выступают знакомыми знаками: и все то, как... не то; и какой-то ужаснейший сдвиг: нет ни пальца, ни кисти, - всего: сдвиг меня: "Ай, ай, ай!" Я кричу, потому что во тьме ощущая висящим себя я над страшною пропастью (как вот сейчас!), непонятные лица (как будто бы мама и няня, а может быть, вовсе не мама, не няня) меня окружают и шепчутся: - "Снова кричит по ночам!" - "Это, барыня, рост!" Но не верится, что это мама и няня: из неизвестных пустот неизвестности клонятся. В миг, когда я, защищая собою висящую в воздухе Асю, клонился над бездной, я вспомнил: когда-то то самое нападало; но это - иллюзия; стоило внести свечку, и бездна - отваливалась: окружали знакомые стены; вот - детская, а вот шкапчик с игрушками; мама и няня со мною, мне шепчут: - "Спи, милый!" - "С тобою мы: мама и няня!" И мне становилось легко: пропадал мой кошмар. Так и здесь: и подумал, что все это - кажется; больше бы свету, увидели б мы те же стены синейшего неба; мир - детская комната; в мире всегда кто-то шепчет: - "Спи, милый!" - "С тобой вечно - "Я"... *** - "Хоп!" - "Хоп!" - "Хоп!" Понеслись к вершине. Еще только 20 ступеней! И - вынеслись: прямо к площадке; площадка имела до десяти всего метров (в длину, в ширину); расстояние сверху донизу опять-таки скралось; и пирамида с вершины казалась нам маленькой; морок чрезмерности вдруг улетучился; высился шест от площадки, обозначая первоначальную точку вершины; феллахи отсюда, как гаркнут! Им высыпал все, что имел. *** Неопределенные дали простерлись с вершины; на севере брызгали искры каирских огней; днем отсюда видны все сто сорок мечетей Каира, сады зеленейшие Роды, Шубры, Гезирэ, даже часть Нильской дельты; на юге простираются дали Ливийской Пустыни; вон видны верхи пирамид Саккара; еще далее - там: вероятно, оазис Юпитера; тихо феллах подошел: и - сказал: - "Там - пустыня: два месяца нужно, чтобы пересечь ее..." - "Вы там бывали?" - "Бывал! А там вот уж никто никогда не бывал, потому что там - смерть..." На вершине кофейник-мальчишка сварил кофе нам; мы спускались в густеющих сумерках; мгла закрывала подножную пропасть; поэтому спуск был и легче, и проще; кошмары - оставили нас... *** В этот вечер мы мирно сидели в уютненькой, в пестренькой комнате нашей; Каир громыхал за окном; за стаканом вина вспоминали далеких друзей; было тихо, уютно; не верилось нам, что недавно еще мы висели, прилепленные к рябоватому боку громады; играла хозяйка какую-то арию - там, за стеной; нам хотелось спать. *** Была ночь: выступали предметы знакомыми знаками; нет - незнакомыми. Мне начинало казаться, что все - не на месте; и "я" уже не я, а какое-то странное, полуживое "оно", уцепившееся за массив рябоватой громады; и под ногами - ничто: - "Кто же я?" - "Как же так?" - "Как сюда ты попал?" - "Не вернуться обратно!" Я - вскакивал: и - открывал электричество: милые, пестрые стены уютно смеялись. Боголюбы 911 года
|
|
Раздел Белый в Египте > глава Белый в Египте, фотографии, карты |
|
|
|
|